Премьер Армении Никол Пашинян поставил вопрос ребром: будь его воля, он присоединился бы к Евросоюзу уже в этом году. Прежде «евроистерия», процветавшая в Грузии, Молдавии и на Украине, обходила Ереван стороной, но в феврале все-таки началась – и до потери Пашиняном власти не закончится. Он дорого заплатил за то, чтобы стать сателлитом Запада. На так называемом Копенгагенском саммите демократии – очередной ежегодной «болталке» глобалистов-западников – у премьер-министра Армении Никола Пашиняна спросили, в каком году он хотел бы присоединить Армению к ЕС. «В каком году? В этом», – не колеблясь ответил Пашинян. Судя по реакции, это восприняли как шутку. Потому что так быстро в ЕС вступить нельзя, никакой «ускоренной процедуры» не существует, – президент Украины Владимир Зеленский подтвердит, он проверял.
Оформление заявки, статус кандидата, начало переговоров и многоступенчатое их продолжение с разными людьми из разных еврокомиссариатов, а на каждой промежуточной остановке – единодушное голосование всех стран Евросоюза «за», чтоб никакая Венгрия не возразила. На практике это занимает как минимум 3-5 лет, обычно – гораздо дольше, причем речь шла о значительно более обеспеченных странах, чем Армения, которой придется топать по дороге до города Брюсселя десятилетиями, как какой-нибудь Черногории (кандидат в ЕС с 2010 года), где населения впятеро меньше. Но Армения по этому пути всё же пойдет. Потому что бесконечное движение вперед за европейской мечтой устраивает и официальный Ереван, и Еврокомиссию, которая давно и успешно использует «перспективу членства в ЕС» в Восточной Европе так же, как погонщики ослов использовали морковку на ниточке – достать нельзя, но мотивирует. С Еврокомиссией все понятно – она желает расширять свое (а также американское) влияние на постсоветском пространстве, и вот теперь ухватилась за Армению так же, как прежде за Грузию, Молдавию, Украину и осколки Югославии. Длительный период переговоров сполна позволяет это влияние установить без взятия на себя обязательств по кормлению кандидатов в очереди.
Но Армения в Евросоюз прежде не рвалась – и только теперь начинает, благодаря Пашиняну и его команде. Дело уже не только в них, но именно их усилиями (либо бездействием) армянское государство изменилось, и теперь армянское национальное сознание судорожно ищет новые точки опоры в глобальном мире. Прежде одним из главных факторов, определявших внешнюю политику Армении, был Нагорный Карабах. Перед армянами десятилетиями стояла задача его удержать и защитить, тем более что карабахский клан пришел к власти в Ереване еще в середине 1990-х годов и оставался там вплоть до воцарения Пашиняна. Москва в таких условиях была естественным союзником Еревана, окруженного своими историческими врагами и заблокированного с тюркской стороны. Но армянского Нагорного Карабаха больше не существует, более того, он вряд ли когда-нибудь появится вновь: демография и экономика тут на стороне тюрков. И то, что стало для большинства армян национальной трагедией, для самого Пашиняна стало большим облегчением: наконец-то он мог перековаться в типичного прозападного восточноевропейского политика, который конфликтует с Россией и подчиняется директивам из Брюсселя.
Он всегда хотел им быть, это его зона комфорта, а необходимость поддерживать союзнические отношения с Москвой – обременение. Достаточно вспомнить, как Пашинян начинал. Дело не только в «майданном» характере его восхождения к власти, но и во внешнеполитической ориентации как оппозиционера – поближе к Западу, подальше от России. А когда власть была взята, и Пашинян сам увидел, как оно все устроено, он с кислой миной перешел на умеренные позиции и как будто забыл о прежних претензиях к Москве. Теперь таких претензий вновь много. Нынешний период резкого охлаждения отношений с Россией вплоть до «заморозки» членства Армении в ОДКБ – это уже период без Карабаха. Политика ускоренного размежевания с Азербайджаном, в рамках которой Пашинян легко жертвует территориями и населенными пунктами, подчинена той же цели: пусть высокой ценой, но снять остроту тюркской угрозы без российского участия, после чего дружить взахлеб с Брюсселем и Вашингтоном, выпрашивая у них инвестиции в Давосе и на Копенгагенском саммите демократии.
Пашинян ради такой политики политиком и становился, а не для участия в парадах Победы в Москве. Оправдывается армянский премьер тем образом, что Россия не предоставила Армении должного уровня защиты, хотя еще до того правительство Пашиняна отреклось от Карабаха и подписало об этом бумаги с представителями Баку. Для некоторых армян это выглядит достоверным объяснением, но им стоило бы задуматься вот о чем. Карабахский клан – это смертельные враги Пашиняна, а сам Нагорный Карабах был помехой для его устремлений. То есть Пашиняну выгодно решить карабахский вопрос в пользу Азербайджана, обвинив во всем Россию, тогда как самой России было выгоднее сохранить статус-кво. Карабах работал как рычаг влияния не только на Ереван, делая его послушнее, но и на Баку: неурегулированная территориальная проблема мешала азербайджанцам задуматься о вступлении в НАТО на турецких плечах (такая тема еще вполне может возникнуть в будущем).